Режиссер Кшишитоф Занусси о физике, режиссуре, фанатах и поклонниках

Опубликовано в детском приложение к газете «Городские новости»
«Детский район», 17 ноября 2011

Известный польский режиссер, автор более 40-ка художественных и документальных кинолент, обладатель множества кинопремий, Кшиштоф Занусси сам пишет сценарии своих фильмов, преподает, ведет режиссерскую работу в театрах Польши, Италии, Франции, Германии и России, является консультантом Комиссии по делам культуры в Ватикане. Недавно в рамках Фестиваля польского кино красноярцы смогли познакомиться с фильмами известного режиссера и встретится с ним самим. Физик, философ, режиссер Кшиштоф Занусси оказался искренним, обаятельным и ироничным собеседником.

- Пан Кшиштоф, известно, что Вы сначала были физиком, потом философом, а уже потом стали режиссером. Скажите, как у Вас получилось сделать такой резкий переворот в жизни: от вполне приземленной физики до требующей полета фантазии режиссуры?
- Вы невероятно ошибаетесь! Есть такой анекдот: жил физик, ему не хватало фантазии, и он остался поэтом. (Смеется) На самом деле, физика требует куда большей фантазии, чем искусство. Особенно высокая физика. Теоретическая физика - это огромная фантазия! В ней есть, где задуматься о Боге. Меня физика не разочаровала, это я ее разочаровал. У меня до сих пор куда больше друзей-физиков, мне с ними легче найти общий язык. Так что это был долгий драматичный путь. Я в нее влюблен до сих пор, это она меня не полюбила. Я почувствовал, что физика - это не мое призвание. И тогда я понял, что нужно ее бросить. Я попал в Краковский (Ягеллонской) университет на факультет философии. Это было после оттепели в 1956-ом году - в Польше очень глубоко это переживалось. К нам прилетел Хрущев и разрешил дать коммунистам больше свободы, и поэтому, когда я попал на факультет философии, там уже преподавалась нормальная философия, как во всей западной Европе. Ягеллонский университет был одним из немногих университетов, где преподавалась нормальная философия, в остальных это был какой-то марксистский бред. У нас в университете даже были два входа: для философов и для марксистов. А потом я увлекся режиссурой. Когда я снимал свою первую картину, мне надо было снимать ее на улице, там была массовка, нужно было бегать с одной стороны улицы на другую. Ко мне подошел отец, он всегда был очень критичен ко мне, и сказал: «Десять лет учебы в университете, а ты это делаешь хуже любого пенсионера». Тогда я понял, что надо изучать режиссуру.

- Ваш фильм «Структура кристалла» получил неоднозначную критику. Известно, что во время сеанса зрители уходили из зала. А от критиков он собрал множество восторженных отзывов. Как Вы думаете, почему так разошлись мнения критиков и публики?
- Очень часто мнения критиков расходятся. Если критикам нравится, значит, они правы, если публике нравится, значит, она права. (Смеется) На самом деле, это была просто новая форма режиссуры, совсем неожиданная для этого времени. Тогда я был неизвестен, актеры были неизвестны. Но самое главное, если меня запомнят. Если человек отстоял в очереди, купил билет, посмотрел фильм и забыл - это самое ужасное. С точки зрения бухгалтерии, это успех. Но если я не повлиял на людей, не остался в их сердце, в их памяти, значит, не надо было все это делать. На самом деле, сколько мы видели фильмов и спектаклей, содержание которых даже не помним. Гораздо важней, если остался след у зрителя. А тех зрители, у которых остался след, никогда не будет много. Я никогда не узнаю наверняка, правда ли то, что мне говорят, или мне льстят.

- А как Вы думаете, как соотносится оценка критиков и то, насколько фильм может запасть в душу зрителей?
- Это зависит от каждого отдельного критика. Они так же, как и артисты, бывают одаренные и неодаренные. В России с критиками намного лучше, чем в Польше. Те, которые есть, вообще почти не пишут и не высказываются. Те же, кто пишут и высказываются – их работа заключается в том, чтобы написать 10 предложений и поставить звездочки. Поэтому публика для меня - куда больший авторитет, чем критики.

- Единственное, что не переносят критики, это успеха.
- Знаете, у вас сейчас ввелось такое слово как фанат.
- Это больше на Западе. У нас пока это редкость.
- Это очень хорошо. Я хотел сказать, что есть огромная разница между словами поклонник и фанат. Поклонник - это человек, который любит определенные ценности и находит в чем-то пользу, а «фаны» - это люди неполноценные, которые собираются в группу. И эта группа любит своего лидера и ненавидит другого, который такой же хороший. Знаете, одного певца любит, а другого, который похож, будут ненавидеть. Это как на футболе, фанаты не любят хорошей игры, а только болеют за своих. Они делят мир на наших и чужих. Нормальный человек никогда не станет делать это. Так что я ищу поклонников, а фанатов не хочу видеть.

- И последний вопрос. Как правило, он должен быть про Красноярск. Так вот, как на эмоциональном уровне вы почувствовали Красноярск и самих людей?
- Знаете, мое впечатление похоже на то, которое я имел в Новосибирске. На меня оба города произвели большое впечатление. Здесь люди гораздо свободнее в мышлении. Такое ощущение, что такое пространство дает людям чувство свободы и большее чувство ответственности. И то, что здесь много сосланных было, тоже оставило большой след, положительный след - люди более широко мыслят. Не знаю, где бы мы могли иметь такую встречу с вами, как в Сибири.

Полина Василовская,
Школа № 6

Вернуться к жанру интервью